Верховный суд освободил должника от списания кредитов

Должник —  житель Архангельской области — инициировал собственное банкротство в январе 2021 года. На момент подачи искового заявления у него были обязательства перед Сбербанком и Альфа-банком в размере 2,3 млн рублей. В апреле того же года арбитражный суд ввёл процедуру реализации имущества должника. К октябрю в рамках процедуры было погашено 185 тыс. рублей или 8% от общей задолженности. После её завершения арбитражный суд не освободил гражданина от исполнения финансовых обязательств, согласившись с позицией управляющего. Он увидел признаки недобросовестного поведения и сохранил обязательства должника в 2 млн рублей.

 Должник не согласился с решением суда и начал оспаривать его сначала в апелляционной, затем в кассационной инстанциях и дошёл до Верховного суда.

 Нижестоящие суды определили, что должник, в дополнение к своим непогашенным с 2018 года ссудам, в сентябре 2020 года, то есть за три месяца до инициирования личного банкротства, оформил дополнительно три кредита: 21.09.2020 на 1 млн рублей, 25.09.2020 на 628 тыс. рублей, 26.09.2020 на 341 тыс. рублей. «Наращивание задолженности в столь короткий срок в преддверии банкротства является недобросовестным поведением должника и не может объясняться его финансовой неосмотрительностью», — говорится в определениях судебных инстанций.

 Верховный суд занял позицию, что для квалификации действий должника по критерию недобросовестности необходимы факты обмана кредитора. К ним относятся сокрытие или предоставление недостоверной информации (например, размер дохода, место работы, наличие других кредитов и т.п.). В ходе рассмотрения, в частности, было доказано, что должник указывал достоверные сведения об источнике и уровне своего дохода. Второй момент, к которому апеллировал Верховный суд — проверять платежеспособность заёмщика должен кредитор. И неспособность физлица оценить свои финансовые возможности не может считаться недобросовестными действиями — после одобрения кредита ответственность несёт кредитор.

 «С одной стороны, решение Верховного суда чётко указывает, что банк-кредитор был неправ, обвиняя заемщика в резком наращивании задолженности, выдачу которой банк же и одобрил. В результате увеличения долговой нагрузки сумма выплат в первый же месяц, в октябре 2021-го, превысила сумму всех доходов заёмщика. Верховный суд вынес определение, что за ошибку должен заплатить тот, кто ошибся, то есть кредитор, а не должник, — говорит Денис Аксёнов. — С другой стороны, в данном деле есть несколько индивидуальных нюансов, которые вызывают много вопросов и позволяют утверждать, что не все детали нашли отражение в судебных актах. Первое, судебная тяжба с даты подачи заявления в первую инстанцию до вынесения определения Верховным судом длилась с января 2021-го по октябрь 2022-го, то есть все процессы прошли в довольно сжатые сроки. Во-вторых, неясно, откуда у должника, сумевшего погасить лишь 8% от суммы долга, деньги на юридическое сопровождение. В-третьих, если в первой инстанции свои интересы должник представлял сам, то в апелляции ему уже помогал юрист, в кассации — второй юрист, а к рассмотрению ВС РФ привлечён известный московский адвокат, в прошлом защитник в судебных процессах Сергея Мавроди, Сергея Магнитского и экс-чиновника Минобороны Евгении Васильевой и Сергея Митрохина. Услуги подобных специалистов стоят достаточно дорого, если, опять же, данный кейс не был выбран как прецедентный в расчёте на то, чтобы кредиторы стали ужесточать скоринг-модели и риск-политику».

 Текст судебного решения не отвечает на вопросы, куда должник потратил деньги всего за несколько месяцев — приобретал ли он какие-либо активы, которые не увидел арбитражный управляющий в процедуре реализации имущества. Нет и объяснений, почему не реализована квартира должника — несмотря на то, что она приобреталась на собственные средства, её рыночная стоимость покрывает всю сумму долга. «Кредиторам нужно активнее работать с финансовыми управляющими, повышать качество сопровождения дел о банкротстве. В данном кейсе два пострадавших банка по каким-то причинам не стали оспаривать вывод управляющего, что банкротство было непреднамеренное, — рассуждает Денис Аксёнов. — Но между строк судебных актов трёх инстанций очевидно, что банкротство как раз и было преднамеренным — оформлены три кредита на внушительную сумму, в первую же платёжную дату заёмщик прекращает платить и сразу инициирует личное банкротство, а куда делись деньги — никто его не спросил».